Художник и власть

      Булат АТАБАЕВ - известный режиссер, работавший в республиканских театрах. Сегодня он преподает в академии им. Т. Жургенова. Но не только театр, искусство интересуют художника. Булат Атабаев - один из немногих мастеров культуры Казахстана, имеющих свою позицию по вопросам мироустройства. Сегодня он делится своими размышлениями о проблеме взаимоотношений власти и художника.

      - Булат, тема "Художник и власть" всегда актуальна. Помните сакраментальную фразу, популярную в 30-е годы в Советском Союзе "С кем вы, мастера культуры?". Что можно сказать о ней в наши дни?
      - Если взять по "гамбургскому счету", по-крупному, то художник всегда в оппозиции. Любая власть не будет устраивать художника, потому что культура изначально в оппозиции. А все остальное - уже решение художника - обслуживать ему власть или нет. Он может быть суверенным, автономным либо зависимым от кого-то. Это вопрос хлеба и духа, хлеба и храма. Вечный вопрос, который поднимал еще Шекспир. А до него этот вопрос занимал великие умы Греции и Рима. Если говорить о казахской истории, то к нему обращались Аблайхан и Бухар-жырау, Махамбет и хан Жангир, наши национальные герои.
      - Но что происходит сегодня с нами, казахами? Официальные власти пытаются доказать, что у нас не было никаких демократических начал.
      - Это неправда. Неужели Бухар-жырау не яркий пример того, что правитель прислушивался к словам художника? А Махамбет? Это же показатель естественности подобных взаимоотношений художника и властителя. Хочу сказать, что единомыслие - признак бескультурья. Инакомыслие - естественное, нормальное состояние природы. То, что у казахов не было традиций демократии, традиций инакомыслия, оппозиционного мышления, - это все, мягко говоря, ложь.
      - Но сегодня немало примеров, когда художнику дают хлеб (и немалый иногда), и ему уже не до духа.
      - У интеллигенции развито аутическое мышление. Сегодня это очень актуальная тема не только в Казахстане, но и вообще на постсоветском пространстве. Да, надо выживать, но рабское мышление, наша психология подвигают к тому, чтобы уходить в духовную эмиграцию. Это и мне свойственно, иногда я выхожу оттуда и вновь возвращаюсь, потому что безысходность, невозможность изменить что-либо толкают на такие уходы в себя. Но есть люди, которые, не попробовав ничего, не сказав ни слова, сидят в эмиграции. Есть люди, которые действуют, устают, а потом уходят в эмиграцию. А нельзя уставать. Это синдром Абая. Абай - это тоже, между прочим, проявление аутизма. Он тоже делал так. Но, к счастью, мы поняли это и сейчас воспринимаем творчество Абая как проявление не аутичного мышления, а реалистичного. Нам надо взять на вооружение тех же Абая и Махамбета, Бухар-жырау. Но, видишь ли, мы не хотим этого делать из-за того, что мы не тратим энергию, мы не инвестируем время, деньги, пот.
      - Булат, чем объяснить то, что сегодня не создано ни одного крупного романа типа "Путь Абая", который бы будил нашу совесть, дух. Ведь литература, казалось бы, всегда была близка казахам, если взять устное народное творчество?
      - Ты имеешь в виду формат романа "Путь Абая"?
      - И это тоже.
      - Но, знаешь, такую вещь, как "Путь Абая" я бы не стал читать сегодня, именно в таком формате. Наше время требует иных форм, потому что темп жизни другой, ритмы иные.
      - А какие формы нужны нам сегодня?
      - Малого объема. Мысль должна быть сжатой, полет мысли должен вмещаться в малый объем. Эпические произведения нынче вряд ли востребованы. Но это мое мнение, люди могут работать в других форматах.
      - Но произведений крупных форм мало, если не сказать, что их нет вообще.
      - Поэтому и мало, что повторять в таком же стиле работы великих не имеет смысла. Сейчас надо думать о другом, нужно освободить молодежь из-под опеки нашего авторитаризма, авторитарного отношения к молодым писателям, поэтам. Мы их чрезмерно опекаем, чрезмерно одергиваем.
      - Или прикармливаем сразу.
      - Да, или прикармливаем, и выращиваем себе подобных, неспособных на самостоятельность мышления и действия людей. Мы боимся преемственности, а отсюда - ревностное отношение к новым явлениям в литературе или чрезмерная опека.
      - На излете Советского Союза и в начале суверенитета мир искусства в республике взорвала так называемая "новая волна" в кино. После обретения Казахстаном независимости о себе громко заявили молодые живописцы. А потом все, тишина. Единственно, музыканты еще как-то проявляют себя. Чем это объяснить?
      - Это объясняется тем, что театральных режиссеров, к примеру, у нас готовят по старинке, по инерции используя прежнюю советскую школу. Старшее поколение, скажем, было таким, и вы такими должны стать. Нет самостоятельности мышления, хотя имеются отдельные режиссеры, которые работают активно, очень удачно, по-другому, с учетом современных требований. Понимаешь, я не стал бы сейчас кричать о кризисе культуры. Я бы стал больше говорить о кризисе потребителя, о кризисе восприятия.
      - Надо ли это понимать так, что художники есть, но они не востребованы?
      - Да, они не воспринимаются. Этим кризисом потребителя и объясняется невостребованность художника. Наш потребитель не просвещен, он до сих пор в объятиях консерватизма, старого мышления. У нас и теперь существуют мифы во всех сферах жизни. И с художника также требуют пиететного отношения к таким личностям, как Махамбет, Абай, и мы не терпим, когда показывают их муки, какие-то человеческие проявления. Если это Махамбет, значит, он обязательно должен быть с саблей в руке, батыром, полководцем, читать героические стихи. А если он в уединении сидит и размышляет, это уже не воспринимается, потому что он сверхчеловек в сознании зрителей. Сами художники приучили к такому восприятию. Вот почему многие люди искусства сегодня отказываются от традиционных форм и по-другому относятся к этим личностям, трактуют их образы с сегодняшних позиций.
      - Снять героев с котурн?
      - Да. Когда появился памятник акыну Жамбылу Бахыта Абишева, люди были в недоумении, почему Жамбыл не на постаменте? И это вместо того чтобы обрадоваться, что сломали наконец-то догмы, переломили сознание. А сегодня этот Жамбыл сидит рядом с нами, и возникает ощущение, что он приглашает на беседу и как бы говорит нам: "Я равный с вами, я не догма". А этого многие не хотят понять. Подавай им такой памятник, как памятник Абаю: он должен стоять на постаменте и быть величественным.
      - Булат, может, вы и правы, когда говорите о кризисе потребителя. Но не кажется ли вам, что и у художника нет четко заявленной гражданской позиции, которая, наверное, и делает произведение востребованным?
      - Если бы в Европе в таком контексте говорили о художнике и его произведении, то там сразу бы возник вопрос, а почему у художника должна быть гражданская позиция, почему он должен вмешиваться в общественную жизнь? У культуры и искусства функция совсем другая. Но для нас такая постановка вопроса актуальна и традиционна. У казахов испокон веков жырши (тот же Бухар-жырау) - выразители настроений народа, они говорили правителям правду от имени народа. Это хорошая традиция, и от нее отказываться нельзя. Не надо в этом подражать Западу. Это мы должны сохранить, но, к сожалению, мало кто из поэтов, деятелей культуры осмеливается сказать открытое слово нашим правителям. Есть те, кто молчат, а когда говоришь с ними на кухне, то поражаешься их смелости. Я у них спрашиваю: "Ну почему вы молчите? Давайте скажем об этом завтра по телевидению!" Нет, боятся, потому что есть прецеденты, когда у нас в тюрьмы сажают за инакомыслие. Потому что за инакомыслие избивают. Такие прецеденты создаются, чтобы другим неповадно было. Но не надо этого бояться, одному можно морду набить, второму, но если сто человек скажут "нет", то власти не смогут закрыть всем рты.

Беседовала Сауле АХАТОВА