Миллиарды на лапу

О коррупции не писал разве что ленивый, и это понятно, если учесть, что взятка стала у нас неотъемлемым атрибутом жизни. Правоохранительные органы делают вид, что они с ней борются, но это скорее напоминает бой с тенью, потому что в результате героических усилий силовиков коррупция из года в год становится все масштабней, организованнее и профессиональнее.

Кампания или работа

Это подтверждают и международные антикоррупционные организации, и наши. Например, по последним данным общественного фонда “Транспаренси Интернешэл”, в рейтинговой шкале по индексу восприятия коррупции, в которую вошли 145 государств мира, Казахстан упал ниже прошлогоднего, опустившись на 122-е место, и теперь мы соседствуем с такими странами, как Гватемала, Судан, Камерун. Еще чуть-чуть и догоним Чад, Парагвай и Нигерию – страны, правящий режим которых признан международным сообществом коррупционным.

О разгуле коррупции свидетельствуют и данные нашего Агентства по борьбе с экономической и коррупционной преступностью – в этом году преступления такого рода увеличились почти в пять раз! Как говорится, дальше плыть некуда. Пора остановиться, и здесь возникает любимый вопрос русской интеллигенции “Что делать?”.

Исполнительный директор “Транспаренси Казахстан” Сергей Злотников уже не первый год отслеживает состояние коррупции в Казахстане, и по его мнению, он знает ответ на этот вопрос:

- С коррупцией надо не бороться, а просто выполнять государственные функции тому, кому это положено делать. Надо, чтобы работали законы, чтобы деятельность структур власти стала прозрачной. А самое главное, чтобы народ не выставлялся в качестве болванчика, потому что в этой борьбе с коррупцией он все равно не участвует. Да и эта борьба в Казахстане носит кампанейский характер. Вот, скажем, я сам водитель, и вижу, что на дорогах поборов стало даже больше, чем раньше, хотя когда пришел новый министр, они вроде бы немного уменьшились.

Антикоррупционная деятельность не должна быть кампанией – ни политической, никакой другой. Должна быть постоянная, системная работа.

Что же касается места, которое мы занимаем в рейтингах, то оно заслужено. Взять хотя бы такой пример. Несколько лет назад у нас не пошла ипотека. А не пошла она, потому что никто официально не показывает свою зарплату, ее выплачивают под столом. Два года назад максимальная ставка подоходного налога с физических лиц составляла 30%. Так у нас людей, которые платили эту максимальную ставку, по официальным данным было всего 269 человек! При этом речь шла о зарплате в 1 тыс. долларов и выше. Можете себе представить, чтобы в Казахстане всего 269 человек получали зарплату в тысячу долларов?!

Мы против легализации коррупции!

- Вот вы говорите о необходимости соблюдения законов, а как их соблюдать, если, по вашим же словам, власть в государстве уже захватила коррупция?

- Чтобы бороться с коррупцией, необходимо, чтобы была прозрачность, и тогда станет ясно, где добросовестный чиновник, а где недобросовестный. Надо, чтобы декларировались доходы. В нормальной стране, если человек занимает высокую должность, та же пресса обязательно поинтересуется, на какие средства он купил, скажем, шестисотый мерседес или многомиллионный особняк? И если человек не хочет, чтобы его имя мелькало на страницах газет, он не идет в государственные структуры. А у нас высшие государственные чиновники нечто вроде касты неприкасаемых.

Мне хотелось бы отметить еще такой момент – Казахстан на сегодня не является участником ни одного (!) международного антикоррупционного документа. В прошлом году, например, я был включен в правительственную делегацию, которая должна была ехать ратифицировать конвенцию ООН по борьбе с коррупцией. Но в последний момент поездку отменили. В то время как к этой конвенции присоединились 103 государства мира. Невольно возникает вопрос – может, у нас не хотят этого делать?

Наши чиновники мыслят весьма своеобразно: дескать, давайте сначала приведем в соответствие все документы, а потом присоединимся. Это равнозначно рассуждениям молодого человека: я сначала научусь обращаться с женщинами, разбогатею, а потом женюсь. Нормальные люди сначала женятся, а потом уже учатся всему остальному.

Надо четко уяснить, что ни одно государство добровольно (ни одно!) или ни один государственный чиновник не перестанет заниматься коррупцией, если не будет механизма противодействия этому. И здесь огромную роль должно сыграть общество. Кстати, страны с населением, аналогичным нашему, имеют примерно до 50 тыс. неправительственных организаций, которые активно контролируют власть.

- Но, может, наши власти считают, что сами справятся с этим злом, ведь принят же Закон “О борьбе с коррупцией” .

- Этот закон не только не позволяет бороться с коррупцией, а наоборот – способствует ей!

- Как это?

- В нем есть одно положение, где сказано, что не подлежат никакой форме финансового контроля затраты, связанные со строительством. И оно является тем клапаном, при котором все взятки, полученные ранее, при строительстве недвижимости станут легальными. Мы категорически против легализации собственности, потому что тем самым просто узаконят коррупцию! А это сейчас усиленно лоббируется.

Три года назад мы выступали против легализации капитала. Я был в Южной Африке на конференции, на которой представители многих стран говорили о том, где и как проводилась подобная легализация, и все отмечали, что нигде это не принесло никаких дивидендов, кроме неуважения граждан к своему собственному законодательству! А у нас при этом, как вы помните, еще и уничтожили все декларации, как говорится, концы в воду. Зачем?!

Про Это

- В Казахстане во всем любят ссылаться на национальные особенности менталитета, ведь говорят же, что Восток – дело тонкое.

- Вот про менталитет не надо. Когда говорят про менталитет, про моральные качества, я считаю, это вообще плохая песня, потому что люди везде одинаковы. Есть такой известный фильм “Все леди делают это”, так вот если перефразировать, то можно сказать – все люди делают Это, то есть берут и дают взятки, при условии, что нет официальных запретов. Скажем, у нас нет механизма контроля иностранных инвесторов, и когда инвестор, будучи добросовестным гражданином у себя на родине, приезжает в Казахстан, он начинает делать Это. Я часто привожу такой пример.

Вы выходите из подъезда своего дома, видите – валяется бумажник. Вы его открываете, там лежат 10 тыс. долларов. Никто не видит, как вы его подняли. Честно скажите, что вы будете с ним делать?

- Себе возьму.

- Все так и отвечают, потому что все равно никто не видел, что вы нашли бумажник. Теперь меняем условия. Вы выходите, валяется бумажник, но вы знаете, что все ваши действия записываются на видеокамеру. Что вы будете делать?

- Отнесу туда, где записывают.

- Правильно, вернете хозяину, потому что ваши действия прозрачны. А латентная, то есть скрытая коррупция никому не видна, и здесь не надо говорить про менталитет. Святые были только в Священном писании.

Рыба гниет с головы

- У нас периодически возникают коррупционные скандалы, в которых замешаны высшие должностные чиновники. Не случайно говорят, что рыба гниет с головы.

- Существует огромная разница – высшие государственные чиновники у нас и в западных странах. Там во власть приходят, уже сделав деньги, у нас приходят, чтобы их заработать. Вот недавно, например, канцлер Германии продекларировал, что у него 2 млн. евро. А вы видели, чтобы наши чиновники заполняли декларации о доходах? Больше того, я считаю, нужны декларации не доходов, а расходов. Беда в том, что у нас чиновники сами для себя пишут законы, естественно, в свою пользу…

Например, случай с Аблязовым. Было принято положение, что для чиновников высшего ранга уголовное дело рассматривает сразу Верховный суд, но это нарушает принцип справедливости, потому что для того же Аблязова это была первая и последняя инстанция. Но он сам голосовал за это положение, будучи членом правительства. У нас всегда будут плохие законы, пока сама власть их пишет.

- Ну и контроль должен быть за правительством, а у нас оно – истина в последней инстанции.

- Безусловно. Во всех странах мира правительства существуют на деньги налогоплательщиков, и там, где соблюдается закон, правительство работает и делает то, что ему разрешено, а граждане – то, что им не запрещено. У нас получается наоборот. Конечно, надо принимать меры против незаконного обогащения чиновников. И вроде бы эти меры прописаны в Уголовном кодексе, но носят избирательный характер – в одних случаях работают, в других – нет. Поэтому у нас можно получить 6 лет условно за хищение 1 млрд. тенге (не буду называть фамилию), и те же 6 лет условно за автопогрузчик стоимостью в 10 тыс. долларов. Я считаю, что вообще Уголовный кодекс – очень плохой инструмент борьбы с коррупцией. Ведь смысл не в том, чтобы поймать кого-то за руку, а в том, чтобы убрать механизм, позволяющий это делать. И если садят за взятки какого-то чиновника, на его место приходит другой и начинает делать то же самое.

Ну как не порадеть родному человечку!

- О чем можно говорить, если у нас в коррупции обвиняют даже президента. Достаточно вспомнить тот же “Казахгейт”.

- Я не политик и не хотел бы касаться этого вопроса. Как юрист, могу сказать – будет приговор суда, будем об этом говорить. “Транспаренси” не занимается конкретными расследованиями и не называет конкретных имен. Но вместе с тем, я считаю, нельзя одного человека делать виновником и заложником того, что происходит.

У нас вчерашний чиновник, который пользовался всеми привилегиями, предоставляемыми властью, когда уходит из нее, начинает эту власть критиковать. И при этом забывает, что сам много лет был в этой системе, и сколотил, может быть, неплохой капитал. А тут он сразу получает право на критику. Это не борьба с коррупцией, это просто распределение групп влияния при захвате власти. Кроме того, конфликт интересов различных групп.

- Что вы под этим понимаете?

- Конфликт интересов – это когда лицо, работающее в государственной или частной структуре, использует свое служебное положение в своих личных целях. Сейчас это довольно распространенное явление, не случайно такие понятия, как непотизм и кронизм, уже вошли в Конвенцию ООН.

Непотизм – это один из видов конфликта интересов, когда служебные полномочия используются в целях получения финансовой выгоды для семьи или своих родственников. Достаточно посмотреть некоторые контракты, которые заключают наши акимы или государственные чиновники, чтобы понять – у нас это стало нормой жизни. Как правило, человек идет во власть, чтобы поддерживать свой бизнес. У нас это просматривается сверху вниз и снизу доверху.

Что касается кронизма – это когда между высшими должностными лицами есть устойчивые дружеские отношения. Наши высшие чиновники все либо учились в одних школах и вузах, либо дружили семьями, поэтому при назначении тащат за собой всех своих друзей, так называемую команду. А на Западе, скажем, если инспектора направляют в какую-то фирму с проверкой, а с директором этой фирмы он учился в одном классе, он должен об этом сказать, иначе об этом узнают службы безопасности, и ему будет очень плохо.

Еще такой парадокс – у нас даже компромат является инструментом управления! И я могу утверждать, что при назначении на ключевые должности именно этот фактор играет главную роль. Об этом, кстати, мне говорили и российские коллеги – чем больше собрано компромата на человека, тем большую должность ему предлагают.

Сейчас политические битвы за интересы и административная коррупция уже превысили все мыслимые пределы. По оценкам Всемирного банка, в этом году, например, в мире на коррупцию уже потрачено около 400 млрд. долларов! В России, по оценкам наших коллег, даже не на верхушечную коррупцию, а на низовую, где мы все вынуждены платить, потрачено в год около 33 млрд. долларов! Учитывая, что в Казахстане население в 10 раз меньше, то у нас эта сумма примерно в пределах 3 млрд. долларов. И не случайно президент Назарбаев сказал, что у нас 10 олигархов контролируют 80% экономики. Я считаю, для государства это очень опасно.

- Разве не свидетельствует о коррупции тот факт, что у нас олигархи и высшие государственные чиновники суть одно и то же?

- Я считаю, люди из бизнеса не должны идти в государственные структуры, а у нас это сплошь и рядом. У нас лейтенант за одну ночь может проснуться генералом. Или мальчик, никому ранее не известный, в 30 лет уже становится министром финансов, а через два года – министром здравоохранения и так далее. Кстати, это подверг критике г-н Марченко, когда ушел из правительства.

Ведь есть же нормальные пути, когда государственный служащий идет и получает погоны или высокую должность либо через парламент, либо через институт госслужбы. В том, что сегодня мы пустили мальчиков в министры, мы сами виноваты, потому что опять же правительство не подконтрольно обществу.

Теневое государство

- Чтобы исполнялись законы, надо поменять, наверное, всех чиновников.

- И ничего не изменится. Для того чтобы учить плавать, надо хоть немного налить воды в бассейн. Вот, скажем, в начале года под руководством премьер-министра Даниала Ахметова была создана группа противодействия теневой экономике, мы даже ее консультировали. Но прошло столько времени, и не слышно, чтобы они что-то делали. А заняться есть чем. Мы, например, считаем, что теневая экономика в Казахстане занимает процентов 90. Вы не задумывались, почему пышным цветом расцвели казино, игорные дома, рестораны, алкогольный бизнес, сеть СТО и тому подобное?

- Чтобы делать и отмывать деньги.

- Вот именно. И эта сфера, по нашим исследованиям, является самой коррупционной. Более того, я считаю, что здесь в какой-то степени уже произошел захват государства. Если, не дай бог, цены на нефть резко упадут, то средств Национального фонда даже на год не хватит. Ведь от того же игрового бизнеса, который приносит колоссальные деньги, государство ничего не получает. Естественно и то, что малый и средний бизнес вытесняется крупным, олигархами, и я подозреваю, не без помощи коррупции. Поэтому коррупция выступает уже как угроза национальной безопасности.

Большую роль в борьбе с коррупцией должна играть прокуратура, но у нас она начинает что-то делать только после того, когда об этом скажет глава государства. Кроме того, образовано порядка восьми структур, которые занимаются борьбой с коррупцией, но при этом непонятно, кто и за что конкретно отвечает. Они подменяют друг друга, дублируют, а иногда и просто конкурируют, что совсем не нормально. У нас сейчас ситуация в стране достаточно критическая, потому что группы влияния приобрели такое большое значение, что это начинает угрожать самому государству. Скажем, последние выборы прошли с огромными нарушениями, я знаю, что использовались и фальсификации, и административный ресурс, но говорить, что у нас есть партии, я бы не торопился. Скорее, это группы влияния, потому что я не вижу возмущающихся миллионов, которые бы вышли на улицы и требовали пересмотра итогов голосования.

Поэтому надо создавать нормальную систему. Если ее нет, то где гарантия, что какая-нибудь группа влияния не перехватит инициативу и не станет осуществлять контроль над государством?

- Значит, как в старом анекдоте, надо менять систему?

- Но только эволюционно, постепенно. Кроме того, надо изменить двойные стандарты, которые к нам применяют, в том числе и мировое сообщество, из-за того, что у нас богатые нефтяные ресурсы. Кстати, материалами, которыми мы располагаем, мы могли бы вооружить не одну политическую партию, но мы не делаем из своей работы политики.

 Беседовала Елена БРУСИЛОВСКАЯ