Сцена не приемлет грязи

В погоне за заезжими звездами мы часто забываем, что они-то рядом – талантливые, но скромные, известные, но не “зазвездившиеся”. Одна из них – Газиза АБДИНАБИЕВА, заслуженная артистка Казахстана, актриса Казахского драматического театра им. Ауэзова. На ее счету характерные образы разных женщин – от баронессы в “Цыганской серенаде”, Анны Аркадьевны в “Чайке” до Тенге в “Айман-Шолпан”, и это еще неполный список.

- В последнее время вы много снимаетесь в рекламе. Одна журналистка даже назвала вас “майонезной теткой”…

- Ничего зазорного в том, что актеры снимаются в рекламе, нет, это такая же работа, как и любая другая. Ведь мы снимаемся не только ради денег, это другой опыт, требующий такой же самоотдачи.

- А поменять профессию никогда не хотели?

- Нет, сколько себя помню, всегда хотела стать актрисой, и ни разу не пожалела. А о том, что мало платят, я вообще не думаю, когда выхожу на сцену.

- Правда, что актеры за один рекламный клип получают больше, чем за весь месяц в театре?

- Нет, это просто слухи. На самом деле немного. На заре 90-х, когда все только начиналось, это были хорошие деньги. А сейчас, если я откажусь, то возьмут кого-нибудь с улицы. У меня всего-то 3-4 клипа. Если бы мы, как актеры в России, много снимались в кино, сериалах, к тому же играли в театре, можно было отказаться от съемок в рекламных роликах.

- Если не секрет, какая зар­плата сейчас у театрального актера? Помнится, в прошлом году было что-то около ста долларов?

- Сейчас с гордостью можно сказать – больше, я получаю 19 тысяч тенге, шутка, конечно, а самая большая зарплата в нашем театре – 21 тысяча. Но у нас самая высокая заработная плата среди театров страны после Оперного. Так уж сложилось, что люди искусства мало получают. Может, когда-нибудь ситуация изменится к лучшему…

- Вы стали известны благодаря сериалу “Перекресток”, не обидно? Ведь вы замечательная театральная актриса, к тому же снимались и в кино.

- Что значит обидно? Пусть меня узнают по сериалу! Сериал – это такая же работа, как и кино. Это что, по-вашему, не творчество?! Снимаются же наши российские коллеги в десятках сериалов, их тоже, бывает, часто узнают только по этим ролям, ну и что же, это криминал, что ли? Наоборот, для актера хорошо, когда он создает разные образы, разные характеры, именно тогда он развивается.

- В каких ролях мы увидим Газизу Абдинабиеву в новом сезоне?

- Сейчас мы репетируем новый спектакль, который ставит Оралхан Кенебаев. Называется “Кенкелес”, в переводе на русский означает Баламут. Там я играю жену главного героя Зину – жизнь обычной аульной женщины со своими смешными и трагичными моментами. Сами знаете, какая сейчас жизнь на селе: мужья не работают, пьют, на переднем фланге – женщины, которым во что бы то ни стало надо кормить детей, поднимать семью. Мужчины вообще менее приспособлены к разным катаклизмам вроде капитализма, рыночной экономики, ну и так далее. В середине сентября спектакль будет уже готов, это одна из премьер нового сезона.

- Расскажите о своей семье. Чем занимаются ваши дети, может, ваш супруг – большой чиновник?

- Про меня и такое говорят?! Вы знаете, на одном застолье я услышала про себя новые сплетни: оказывается, я всю жизнь одна воспитываю детей, которых взяла из детдома… Так что пиши, не пиши, а люди всегда что-нибудь выдумывают. Обычная у меня семья, два сына, взрослых уже, оба закончили институт. Им тоже, как и всем молодым, сейчас без блата, без завязок трудно было устроиться на работу. Муж мой никакой не чиновник, обычный человек, проработал долго в строительстве. Он всегда меня во всем поддерживал, и я достигла всего благодаря его помощи, терпению, мудрости. Ведь искусство, как карточная игра – никогда не знаешь, какие карты тебе выпадут.

- Вы долгое время работали в казахском ТЮЗе, почему ушли?

- Да, 25 лет проработала в ТЮЗе им. Мусрепова, куда пришла совсем девчонкой – на втором курсе театрального института. Работала с такими замечательными актерами, как Лидия Каденова, Гульжамал Казакбаева, ныне покойные Алтынбек Кенжеков (сыгравший впервые Гамлета в Казахстане), Мариям Жаксымбетова, М?кiл Куланбаев и другие. Они помогали мне расти творчески, стать тем, кем я стала. Но бывают у актера моменты, когда чувствуешь, что ты достиг потолка, дальше не развиваешься, стоишь и топчешься на месте. Работаешь с одними и теми же партнерами, одними и теми же режиссерами. Это вовсе не значит, что они бесталанные, нет! Просто я почувствовала, что мне нужна другая среда, другие условия для дальнейшего роста. И я приняла решение в один день, написала заявление и ушла в Ауэзовский театр. Это было в 1993 году. В то время еще АзербайжанМамбетов был художественным руководителем театра. Он мне говорит: “Ну что ты будешь делать, у нас женщин-актрис полно, в массовке играть, что ли?!”. Я отвечаю: “Ну и пусть!”. Потом Тунгышбай Жаманкулов стал художественным руководителем театра, мы с ним почти ровесники, вместе учились. А нынешний худрук Есмухан Обаев – мой преподаватель. Здесь я познакомилась с замечательными режиссерами Болатом Атабаевым, Аубакиром Рахимовым, они раскрыли другие грани во мне – могли из любой маленькой роли создать такой яркий образ, что иногда затмевались главные роли.

- Какие роли остались для вас несбывшейся мечтой, кого бы еще хотели сыграть?

- Не могу однозначно говорить, что вот это я хотела сыграть, мне это не дали, то не дали. О многом, конечно, мечтаешь. Больше всего я люблю трагикомедию, мне нравится смешить зрителя, а уже через минуту видеть слезы в его глазах. В послед­нее время мне это лучше удается, да и внешне больше подхожу для характерных ролей. Хочу создать на сцене социальной образ казахской женщины. Но такие, так называемые большие, роли казахские драматурги почему-то не пишут. И вообще возьмите любую пьесу – в основном мужские образы, а женских – мало. Неравенство даже тут.

- Что повлияло на решение стать актрисой?

- Сама я из Кызылординской области, родители мои чабанами были, среди близких родственников не было актеров. Но в наших краях нет человека, который бы не умел петь, играть на домбре. Как весна наступает – праздники, Наурыз – ставили алты-баканы, ходили друг к другу в гости, песни распевали. Все в ауле про меня говорили: дочка Абдинаби певицей станет, а я мечтала стать актрисой. Потом, когда училась в интернате в Кызылорде, мой дядя работал в театре, и я приходила туда, пряталась за кулисами и наблюдала за актерами. Первое и самое сильное впечатление на меня произвела актриса Жибек Багысова (играла Карагоз). Сейчас она в Кокшетау­ском театре работает, народная артистка РК. Выучила ее роль наизусть, в интернате залезала на кровать и перед девчонками декламировала, как на настоящей сцене. Может, это оказало влияние? Нет, скорее, это просто усилило мое желание стать актрисой.

- Помните, в фильме “Москва слезам не верит” еще в 60-е годы говорили, через 20 лет не будет ни книг, ни театров, останется сплошное телевидение…

- Нет, я с этим в корне не согласна. Сами посудите – с тех пор прошло больше полувека, а театр жив и будет жить. Театр – это вечность, он всегда будет нужен человеку. Это храм, который очищает душу и тело. Живая игра, общение актера со зрителем без посредников. Наоборот, роль театра будет расти, я думаю.

- Вас беспокоит судьба родного языка?

- Очень, особенно в последнее время, я безумно переживаю за казах­ский язык. Когда представлю себе, что мы можем его потерять, вы не поверите, у меня ноги отнимаются и сердце болит. Вроде бы объявили его государственным, указы издали, а на самом деле что происходит? Вот едем мы в маршрутке – десять человек, и все казахи, а друг с другом разговариваем на русском. Иногда я не выдерживаю и кричу на весь салон: “Аялдамадан то ? та ? ызшы! ” (“Остановите на остановке!”), – так на меня все оглядываются как на сумасшедшую. Почему?! Я что, должна стесняться говорить на своем родном языке? Вот об этом надо задуматься. В начале 90-х были, вроде, какие-то подвижки, а теперь, мне кажется, началась какая-то подковерная политика против казахского языка, я это чувствую.

- Вы обмолвились, что ездите в общественном транспорте, а как люди реагируют, узнают?

- Конечно, как все обычные люди, я хожу на рынок, в магазины, у меня нет машины, езжу в тех же маршрутках. Да, люди меня узнают, подходят, называют тетей Розой, Марго, просят автограф, хотят сфотографироваться. Конечно, это приятно. Ведь это плоды многолетнего труда.

- Говорят, что в театрах дают много ролей по блату…

- Не знаю, по отношению к себе такого не замечала, чтобы талантливым актерам специально не давали роль. У многих российских режиссеров в фильмах играют супруги, ничего в этом нет. Если у человека есть способности, родственные отношения тут ни при чем. Я никогда не завидовала актрисам, не ревновала никого ни к каким ролям, не участвовала ни в каких интригах, вообще не люблю этого. Ведь зависть – это признак того, что ты не уверен в себе. Если ты осознаешь, что не можешь лучше сыграть, чем тот, кому дали эту роль, то, конечно, кроме зависти, злости ничего не остается. А если ты уверен в себе, ты получишь желанную роль, все потуги благосклонного режиссера, директора театра, их хорошее отношение не спасут неталантливую актрису. Ведь на сцене все видно, она как зеркало отражает каждый неправильный жест, слово. У актера должна быть не только хорошая школа, но и самоотверженность, умение приносить себя в жертву, большая самоотдача.

- Вы можете сказать, что дали хорошее воспитание сыновьям? Обычно дети актеров лишены родительского внимания…

- Думаю, мои дети получили истинно казахское воспитание. В этом мне помогли в свое время родители мужа. Мы дома никогда не разговаривали на повышенных тонах, громко. Даже ссорясь с мужем, я никогда не кричала. Все так тихо, по-восточному, молча обидевшись, удалялась и не разговаривала некоторое время. Потом мои дети со школьных лет приучены сразу идти домой, не шляться где-то на улице. Позднее они занялись спортом, и им было не до ночных клубов и дискотек. До сих пор я не видела, чтобы они курили или пили спиртное. Для детей очень важно, чтобы в семье было как можно меньше ссор, отец не пил. Просто словами воспитать их невозможно, необходимо показывать пример. Все, что мы делаем, они впитывают в себя, они смотрят на наши взаимоотношения, на наше отношение к друзьям, родителям. Дома у нас традиция такая – никогда не ставим на стол спирт­ное. Считаю алкоголизм самым худшим явлением в жизни. Помнится, когда я собиралась замуж, мама у меня уже умерла, отец спрашивает: “Будущий зять не пьет?”. Я говорю: “Нет!”. “Тогда можешь за него выходить замуж”, – благословил он меня.

В последнее время многие молодые актеры обратились к Богу, читают намаз. Если есть пьющие, то может один-два человека. А раньше как пили актеры?! Были самыми пьющими, отмечали то премьеру, то еще что-нибудь. А ведь это отражается на работе актера очень сильно. К тому же сама сцена, как храм. Ведь не зря говорят: театр – храм искусства. Как в мечеть мы ходим с чистой душой и телом, так и здесь. Сцена не приемлет грязи, на нее надо выходить чистым во всех отношениях.

 Беседовала Назира ЕСЕНБАЕВА