Королевство кривых инноваций?

Наше правительство очень любит принимать всякого рода стратегии и программы, особенно после соответствующих указаний главы государства. Особенно без участия тех, на кого они направлены. Стратегия индустриально-инновационного развития на 2003–2015 годы исключением здесь не стала. Как не стало исключением и то, что принята она, образно говоря, с отрывом от производства.

По крайней мере, именно такое впечатление сложилось у автора после просмотра программы “Собственное мнение”. У аудитории же, выступавшей в перерывах дискуссий, было не впечатление, а убеждение, поскольку большинство зрителей в студии как раз и являлись объектами реализации Стратегии. Но для начала послушаем гостей программы, в числе которых бывшие и действующие представители правительства.

Ораз Жандосов , сопредседатель пар­тии “Ак жол” и экс-глава антимонопольного ведомства, открыл дискуссию прямо, без обиняков:

- Конечно, мне хочется, чтобы экономика к 2015 году стала инновационной. Но это миф, этого не будет. Сейчас главный вопрос – что мешает развитию просто нормальной, несырьевой экономики. Инновация – это метод улучшения своей конкурентной позиции. То есть мы должны понять момент, когда у предпринимателя нет другого метода улучшения этой позиции. И если посмотреть на сегодняшние реалии, то несырьевое экономическое поле у нас достаточно кривое. Я могу пойти и договориться с госорганами, чтобы меня меньше проверяли, что-то недоначисляли, льготу дали, госзаказик попрошу не по тендеру выигранный и т.д. Тут инновации не нужны. На самом деле есть масса направлений для инвестиций, которые не являются инновационными, но которые необходимы для создания нормальной экономики.

В качестве простого примера Ораз Жандосов привел состояние инфраструктуры: “Пока мы не профинансируем ремонт автодорог, это иллюзия – рассуждать об инновациях. Там, где нет нормальных дорог, не будет и нормального инновационного развития”!

Кайрат Айтекенов , вице-министр экономики и бюджетного планирования, попытался сгладить реакцию зала:

- Стратегия именно в этот период необходима, и она станет реальной с позиции того, что мы благодарны мировой конъюктуре цен за поддержку экономического роста. Есть действующая индустрия, есть горноперерабатывающая промышленность, машиностроение, но что дальше? Какова их оснастка? Какой подход к новым технологиям? Я хотел бы, чтобы сегодня мы не говорили сразу о каких-то минусах.

Вице-министру ответил в общем-то удачливый бизнесмен, чья компания “Текстил лайн” занимает одну пятую отечественного рынка одежды, Сергей Опенко:

- Очень хорошо, что документ появился в принципе. И на кое-какие вопросы мы находим ответы. Но я согласен с мнением Ораза Жандосова, что не надо ничего специально предпринимать, если вокруг бизнеса будет создана нормальная предпринимательская среда. В продолжение реплики о состоянии дорог можно добавить отсутствие воды и много других вещей, без которых жить невозможно, не то что говорить о конкурентоспособности.

С ним согласен Геннадий Шестаков, президент Ассоциации таможенных брокеров:

- Стратегия достаточно хорошо написана, но, к сожалению, она оторвана от жизни. Ряд вопросов, которые являются частью общей стратегии развития, они не прошли. Если говорить о пос­лед­нем форуме предпринимателей, где президент дал 10 указаний правительству, то пока ничего не сделано. Каким-то образом решена фискальная политика, но кардинальных вещей не происходит. Я понимаю, что первый этап реализации – это подготовительный период, но президент дал месячный, трехмесячный, шестимесячный срок. А до настоящего времени даже месячный срок еще тянется, хотя прошло более полугода.

Асет Есекешев , заместитель министра индустрии и торговли:

- За год с начала действия Стратегии внесено несколько законопроектов – о техническом регулировании, об инвестиционных фондах, о торговой деятельности и ряд других. Все отраслевые региональные программы пересмотрены в соответствии с целями Стратегии?

Геннадий Шестаков: “Стратегия и программа вступления в ВТО должны быть совмещенными программами. Мы это замечание предоставляли, но происходит так, что каждая программа идет сама по себе”.

...То есть за три года первого этапа реализации Стратегии государство создаст все условия для активной фазы. За первый год прошли свое становление институты развития?

Ораз Жандосов:

- Большим недостатком стало то, что чрезмерный упор делается на государственные институты развития. Было выдано очень много денег, но эффективность их на сегодня низковата. Если применять общепринятые оценки деятельности таких институтов, то она ниже как аналогичных в мире, так и частных институтов в нашей стране. Так нужно ли было тратить столько денег?

Представители государства, тратящего столько денег, еще раз попытались разрядить обстановку. В бой вновь вступил Кайрат Айтекенов:

- Стратегия подкрепляется конкретными мерами по упрощению системы госрегулирования. Есть последовательные реформы, направленные на демонополизацию естественных монополий. Конкретно: приняты законодательные акты, направленные на либерализацию отраслей – о связи, о железной дороге, по электроэнергетике. Ораз Алиевич говорит о строительстве дорог. Инфрастуктура государственными инвестициями сегодня развивается. Если мы имели 40 млрд. тенге четвертого года инвестиций на государственные дороги, то на пятый уже заложено с ростом – порядка 55 млрд.

На сей раз не сдержался ведущий:

- Но мы знаем также, что до дорог доходит в среднем около 70% суммы, не так ли?

Оба вопроса так и остались риторическими?

А вот у автора возник вопрос, который, возможно, когда-нибудь обретет свой ответ. Помнится, вождь мирового пролетариата говаривал, что политика – это концентрированное выражение экономики. Какова у нас ситуация на политическом поле, видно даже неэкономисту. Так не отражает ли она ситуацию на поле экономическом? Ведь и там, и здесь решения принимаются одним и тем же меньшинством.

Поэтому пожелание Ораза Жандосова, высказанное в заключительной части “Собственного мнения”, уверены, отражает не только его собственное мнение:

- Чем больше уровень взаимодействия государства с представителями общественности, тем лучше. И если говорить объективно, то, наверное, изменения к лучшему на этом поприще есть. Но если объединения предпринимателей, потребителей сами должны понимать, что надо вести более активную работу, то внутри госорганов это просто должно стать безусловной нормой. И лучше ее ввести в законодательство.

Анатолий АКИМОВ

---

Идеология отчаяния

Свобода слова и вероисповедания в нашей стране закреплена Конституцией РК. На сегодняшний день, согласно последним данным, в Казахстане действуют 2192 религиозных объединения, представляющих 46 конфессий и деноминаций.

Помнится, лет пять тому назад, когда я была еще студенткой одного из многочисленных алматинских вузов, моя сокурсница и соседка по комнате в общежитии, считавшаяся на нашем курсе чуть ли не фанатичной мусульманкой, неожиданным образом оказалась адептом совершенно противоположной религиозной организации – евангелистской миссии. Узнав о ее новом “увлечении”, все мы – друзья и сокурсники – были крайне удивлены. Все наши уговоры не привели ни к чему хорошему, наоборот, Айман начала с каким-то невиданным доселе упорством просить нас пойти вместе с ней на вечер, устраиваемый в честь какого-то религиозного праздника. Решив выяснить, чем же ее завлекли, я поехала с ней на праздник, который начинался в шесть вечера.

В миссии встретили довольно-таки приветливо, приняв меня за новоиспеченного адепта. Церковь же представляла собой небольшое помещение, с трудом умещавшее всех страждущих, основной контингент которых составляла молодежь в возрасте от 16 до 30 лет. Впрочем, сей факт не вызвал у меня такого удивления, как следующее: многие из евангелистов оказались студентами нашего института, и к тому же казахами.

Сам праздник начался со знакомства с новоиспеченными адептами, которое затем плавно переросло в коллективную игру – кто больше расскажет стихов из Евангелия и т.д., и т.п. Проповедник постоянно твердил о Боге. “Старички” с наслаждением пели хором религиозные песни под аккомпанемент вокально-инструментальной группы. Новоиспеченные же со всей старательностью и серьезностью старались им подпеть. Правда, порой это получалось не у всех и не всегда хорошо. Некоторые временами начинали созерцать весь этот процесс с удивлением, словно выходя из какого-то гипнотического состояния, но затем вновь впадали в транс. Постепенно действо перешло в какое-то театрализованное шоу, – иначе его и не назовешь. Проповедник после своего очередного спича, который в общем-то, состоял из весьма абстрактных фраз, призвал всех присутствующих покаяться и прочитать молитву, тем самым принять Бога в своем сердце. То, что произошло через несколько минут, повергло меня в шок. Бормотание страждущих вскоре переросло в некий вой, многие из адептов начали содрогаться в каких-то непонятных конвульсиях. Смотреть на это действо было на самом деле очень страшно, поэтому я сочла разумным покинуть этот балаган как можно скорее.

Встретив на следующее утро на занятиях свою подругу и услышав ее жалобы по поводу бессонной ночи, я спросила ее, чего ради она пошла на праздник. На что она ответила: “Там же было весело и интересно. К тому же меня в миссии всегда выслушивают. Если какие-то проблемы, поддерживают не только морально, но и материально. Я им нужна?”

К моему большому сожалению, памятуя свой неудачный опыт общения со священнослужителями, мне трудно было что-то ответить на ее главные аргументы – “меня всегда выслушивают”, “я им нужна”. Ведь на самом деле восторженных проповедников и адептов этих новых религий, в отличие от служителей мусульманского и православного культов, можно встретить везде, в особенности в учебных учреждениях и поликлиниках. Там, где порой человек остается один на один со своими проблемами и нуждами, где сочувствие со стороны постороннего приходится как нельзя кстати. Ведь человек, пришедший в церковь или мечеть, нуждается именно в духовной поддержке. А эти различные миссионерские организации, которые, кстати, в послед­нее время появляются в нашей стране как грибы после дождя, привлекают своих последователей, проявляя заботу об их нуждах, обещая избавление от тягот, успех и комфорт души после смерти...

Нуржан Маханов, сотрудник Духовного управления мусульман Казахстана: “Духовное управление всегда негативно относилось к различным сектам. Но в одиночку мы не можем что-то изменить или пойти против нашего конституционного строя, потому что мы граждане нашей страны. В нашей Конституции черным по белому написано, что у нас свобода вероисповеданий. Хоть в лягушку верь, это твое дело. Мы не можем вмешаться. Относительно программы сект могу сказать, что у них большие деньги, а значит и большие возможности. У духовного управления нет таких возможностей, потому что оно существует на пожертвования верующих. Ислам в Казахстане именно в финансовом плане не защищен”.

Возможно, следующее мое высказывание для кого-то покажется “бесов­ским” суждением. Но мир меняется, а вместе с ним и люди. И поэтому два столпа духовной культуры Казахстана – ислам и православие – должны попытаться изменить отношение к своим, я бы сказала, потенциальным верующим, не пытаясь в то же время отказаться от основных догм. Ведь приход в лоно церкви или мечети нашего подрастающего поколения очень часто происходит не осознанно, а под влиянием каких-то социальных и родовых факторов. И если молодая девушка пришла в мечеть в платке, но в брюках, то это не означает, что ее надо с ходу пугать, что в таком виде нельзя приходить. Ведь из-за своей неподходящей одежды она не стала менее верующей. Да и сами служители церкви, к примеру, активно применяют новшества современной технологии: интернет, телевидение, факс и другие. Все то, что еще полвека назад имамы и попы посчитали бы бесовским. Поэтому, видимо, не стоит пенять на то, что денег нет. Главное – уметь выслушать и поддержать в трудную минуту.

P.S. Кстати, моя подруга по возращении с каникул вновь приняла ислам. Свое недавнее “увлечение” она вспоминает, как дурной сон...

Корлан КАЛИЕВА