Нурлан ЕРИМБЕТОВ: В “ОТАНЕ” МНЕ СКАЗАЛИ: “ТЫ ПРАВ!”

Советник, и. о. председателя партии “Отан” Нурлан ЕРИМБЕТОВ, на прошлой неделе покинувший эту должность, сегодня вновь готов продолжить свою работу в главной пропрезидентской организации. Сохранив свой партбилет, Н. Еримбетов надеется, что критика, с которой он обрушился на “Отан”, возымела свое действие, и сейчас руководители партии начнут активную модернизацию.

О своих взглядах на партийную жизнь в Казахстане и о том, что произошло после публикации скандального интервью, Нурлан Еримбетов рассказывает обозревателю “Эпохи” Илье АГАЕВУ.

- Нурлан, что все-таки стало последней каплей, подтолкнувшей вас к уходу?

- Есть такая картина одного русского художника – “Отъезд императорской семьи в Царское Село”. Стоит паровоз, мечутся жандармы, играет оркестр – все провожают царя и его семью. И когда за два дня до интервью мы провожали партию “Отан” в Астану, я вспомнил именно эту картину. Я был в принципе против переезда.

В столице можно было держать мощную группу Центрального аппарата, которая бы работала с Администрацией президента, с правительством и парламентом. Ведь Алматы – это политический центр, центр формирования общественного мнения. Здесь находятся люди, которые профессионально занимаются политикой. Сюда ежедневно приезжают тысячи людей. И уезжают с новыми мыслями и идеями.

И там, на вокзале, я своим коллегам сказал: “Ребята, в 1997 году один человек уже так уезжал – президент страны. Была торжественная обстановка, собрались депутаты, аксакалы. Но то, что происходит сейчас – это фарс, подражание”.

Мне было стыдно. Устраивать шоу с оркестром на вокзале, где собираются в том числе и самые бедные казахстанцы, по-моему, неправильно.

- Какая реакция со стороны власти последовала после вашего ухода?

- Первой была реакция друзей. Было много звонков, и оценки тоже самые разные. От осторожного “зачем ты это сделал?” – это были, в основном, родственники из глубинки, для которых я и кормилец, и поилец, и “продвиженец” – до откровенного “ты молодец, это был поступок, который мы от тебя ожидали”. А вчера в Астане я встречался со своими коллегами по “Отану”. Присутствовали все руководители партии, все заместители председателя. Состоялся, как мне кажется, конструктивный разговор. И один из зампредов признался, что своим поступком я их объединил.

Пришло понимание того, что нельзя дальше так работать. Наконец-то появилось чувство тревоги за судьбу “Отана”. Думаю, что такие признания дорого стоят. Мы проговорили все, что накипело, о чем мы раньше молчали. И они сказали: “Ты прав!”

Правда, звучали мнения, что я мог бы выступить на закрытом бюро. Но я слишком хорошо знаю нашу государственную и партийную систему: вещи, которые проговариваются в узком кругу, там же и остаются, постепенно забываясь. А любая партия, претендующая на лидерство, должна уметь моделировать ситуацию, предвидеть какие-то неприятные вещи, иногда даже моделировать их, выступать их катализатором.

В итоге было решено, что в конце июня состоится республиканское совещание активистов “Отана”, и многие вещи, о которых я говорил, будут стоять на повестке дня. Думаю, начнется движение в положительную сторону.

- А много людей в “Отане” готовы последовать вашему примеру?

- Мне звонили многие активисты, члены Политсовета и выражали свою поддержку. Но не все готовы говорить о проблемах открыто. Но тех, кто думает так же как и я – тысячи. Знаю, что из регионов были предложения обрушиться на меня единым фронтом критики. Ну, эти люди сидят под акимами и рады лишний раз продемонстрировать свое верноподданничество. Но я знаю, что против меня нет никакого компромата, пусть хоть год ищут.

Поэтому больше всего я боялся, что начнется травля, основанная не на идеологических моментах, а на личных “ты кто такой, сам дурак” и так далее. Но вчерашняя встреча вселила в меня уверенность, что такого не будет. Я знаю, что дана жесткая команда воздержаться от каких-либо оценок в отношении меня, особенно отрицательных.

- То есть, вы считаете, что будущее у “Отана” есть?

- Думаю, да. Но тут есть опасности. Взять тот же Союз предпринимателей “Атамекен”. Туда сегодня идут многие отановцы и асаровцы. Значит, эта организация смогла пролоббировать их интересы. У них более яркие лозунги, посулы. И “Отан” проиграл одну из своих ниш. А завтра кто-то может увести от нас творческую интеллигенцию – в какое-нибудь объединение уйдут Айман Мусаходжаева, Жания Аубакирова, и отпадет еще один кусочек партии. Опять же студенческая молодежь начинает покидать “Жас Отан”. То есть ситуацию сегодня мы не контролируем.

Итог любого политического противостояния сегодня – это выборы в мажилис. И мы сегодня имеем в нем большинство. Что нам мешает поменять законодательство и защитить права бизнесменов, студентов? Если бы мы сегодня продвигали своих людей, назначали их на министерские посты, лоббировали их назначение в национальные компании и так далее, то люди бы нам верили.

- Вы прямо парламентскую республику описываете.

- Ну да. И нам всем нужно определиться – с кем мы. Так как у нас страна президентская, то отношение к главе государства является своего рода лакмусовой бумажкой. Либо вы “за”, либо “против”, либо аполитичны, как большинство населения Казахстана. Я всегда предлагал идею блокирования всех пропрезидентских партий.

Почему мы не можем последовать объединительному примеру оппозиции, что нам мешает? Межличностные отношения и недоверие. В политике, как и в обычной жизни, очень многое завязано на личностных моментах. Часто бывает, что ответственные решения высокопо­ставленных чиновников и партийных бонз принимаются, основываясь на личностном подходе.

- В ущерб государственному?

- Не всегда. Но превалирует личное мнение, личные амбиции и комплексы. Когда человек становится, скажем так, оператором общественного мнения, он не должен обращать внимание на такие вещи. Любит он какого-либо человека или нет, приятен он или неприятен – на первом плане должны быть интересы страны и общества.

Сегодня в обществе есть тревожные ожидания. Если раньше они были характерны для более информированной элиты, то сегодня эти настроения передались и народу, благодаря действиям оппозиционных средств массовой информации и Интернету.

- А чего именно люди опасаются?

- Во-первых, были события на постсоветском пространстве. Как бы мы ни хотели думать, что они происходили по разным, не свойственным Казахстану, причинам, они все равно отражаются на нашей стране. Большое влияние оказывают мировые политические игроки – США, Китай, Европейский Союз, Россия. Мир на самом деле маленький, и эти страны могут оказывать влияние на события в любой точке планеты.

Во вторых, в казахстанском обществе наступил новый этап, который требует нового “лозунга дня”. Появились различные организации религиозного толка, политические партии резко активизировали свою игру без каких-то общих договоренностей, даже в пропрезидентском лагере. Это тоже настораживает.

Что такое пропрезидентские партии? Это внятные политики, которые хотят, чтобы была стабильность, чтобы люди жили в достатке, чтобы нас ничего не разъединяло. Что же мешает нам всем сесть за стол переговоров? Снова амбиции. Начинаются разговоры: “А почему это я должен к нему идти, а почему не он ко мне?” Мы живем в такой маленькой стране, что нам можно всем созвониться и договориться. У казахов это всегда было – когда начинались какие-то волнения, аксакалы собирали всех, и люди рассказывали о своих проблемах. И выяснялось, что многие из неприятностей не стоят выеденного яйца.

Национал-патриоты различных мастей начинают поднимать голову и проговаривать свои идеи. Это тоже очень опасно. Мы многона­-цио­нальная страна, и эти вещи должны либо жестко пресекаться, либо становиться предметом широкой дискуссии, которая бы решила вопрос раз и навсегда. Сегодня же все молчат.

Это происходит потому, что высокопоставленные чиновники не ездят в автобусах, не ходят по базарам, не слышат этих разговоров. Настораживают игры бизнесменов в политику. Меня, как обычного гражданина, волнует, а куда он будет вкладывать свои деньги? Если в покупку галереи, “Челси”, шедевров Пикассо и Родена, то пожалуйста. Но когда он начинает вкладывать деньги в политику, в общественные организации, это меня настораживает. Ведь эти капиталы будут работать на какую-то идею, на решение каких-то задач…

- Может, эти задачи будут соответствовать устремлениям общества?

- Я и говорю, нужно четко проговорить: чего мы хотим, куда движемся? Внятного ответа на эти вопросы нет. Происходит какое-то событие, и мы не знаем, как на него реагировать. Да, есть Программа партии, Устав. Но я знаю цену слова печатного и слова, произнесенного в узком кругу. Я никак не пойму, почему в нашей стране нет единства.

Вот сейчас я ехал в машине и слушал по радио композицию “Песне мы не скажем “до свидания”. Первый куплет пел Кобзон, второй – Пугачева и так далее. И я представил ситуацию: на одной сцене исполняется эта песня, и первый куплет поет “Отан”, второй –“Асар”, дальше – другие партии. Представляете, как бы народ обрадовался, увидев это? Понятно, что пение – всего лишь образ, но объ­единение успокоило бы простых казахстанцев.

- Свое будущее вы связываете с “Отаном”?

- Разговор, состоявшийся в Астане, меня очень обнадежил. И теперь все зависит от того, насколько будут выполнены достигнутые договоренности – очищение партии от тех, кто ее дискредитирует, от случайных людей.

Это нормальное явление, которое происходит во всех партиях, все они рано или поздно переживают кризис. И очень хорошо, что этот кризис начался сверху, а не снизу. У меня было чувство, что в последнее время назревал кризис снизу.

- А почему вот эта модернизация, это объединение и сближение, о которых говорили вам в Астане, не начались после ухода Жармахана Туякбая, ведь это был один из руководителей партии?

- Он ушел, выражая несогласие с итогами выборов, а я поднял несколько другие вопросы – внутрипартийные. Есть и другая причина. Наша страна живет год за два. Все очень быстро меняется. Уверен, что если бы я говорил о модернизации в партии в прошлом году, то мой уход остался бы незамеченным, его бы просто глубокомысленно “замолчали”. Но сегодня ситуация изменилась – произошло много событий в стране, в мире вокруг нас. И мои слова попали на подготовленную почву...

---

Алтынбек САРСЕНБАЕВ: Мы говорим “Хабар” – подразумеваем “Дарига”…

Вчера продолжилось судебное заседание по иску АО “Агентство “ХАБАР” к Алтынбеку САРСЕНБАЕВУ. Напомним, сопредседатель ДПК “Настоящий АК ЖОЛ” обвиняется в оскорблении чести и достоинства “хабаровцев”. Это акционерное общество пытается доказать, что оно никак не связано с КТК, НТК и другими телеканалами и радиостанциями. За два с половиной часа в ускоренном режиме завершились слушания сторон и последовавшие за ними прения.

И кто
обманывает?

Основное отличие прошедшего заседания от других заключалось в термо-психическом плане. То есть, было попросту жарко, и это действовало на психику многих присутствующих в зале. Но Его честь призвал стороны и зрителей быть сдержанными, приведя в пример самого себя – он, дескать, даже в мантии сидит и работу свою делает. Хотя “жарко” было и в переносном смысле. Нельзя сказать, что полемика могла перерасти в рукоприкладство, но споры возникали достаточно горячие, что еще больше накаляло атмосферу в зале.

Алтынбек Сарсенбаев, взяв слово, довел до сведения суда и собравшихся в зале представителей СМИ и общественности интересную информацию. В прошедший понедельник, 7 июня, Агентство “Хабар” на всю республику распространило информацию о том, что Дарига Назарбаева выиграла аналогичный судебный процесс против российского издательского дома “Коммерсант”.

На самом деле выяснилось, что Тверской районный суд города Москвы вынес решение об отказе Д. Назарбаевой и Р. Алиеву в иске против влиятельного предприятия. Еще более занимательным является тот факт, что решение сие было принято еще 19 апреля. Истцы предоставленным правом обжалования не воспользовались и вроде бы смирились с тем, что в газете “Коммерсант” была опубликована статья о том, что Дарига Нурсултановна является главой крупнейшего медиахолдинга. И как теперь верить “Хабару”?

Вопрос–ответ

После приведения аналогий с попыткой возмещения морального ущерба в России, Алтынбек Сарсенбаевич вернулся к вопросам юристу Агентства “Хабар” Канату Сахариянову. Создалось впечатление, что ответчик сам прекрасно знает ответы на свои вопросы и просто желает узнать, как именно “выкрутится” представитель истца. К. Сахариянов, надо отдать ему должное, подготовился неплохо. Он уверенно оперировал информацией о председателе правления “Хабара”, совете директоров АО, его бюджетном финансировании и тому подобных деталях. Еще раз было подчерк­нуто, что Д. Назарбаева в настоящий момент не имеет никакого отношения к АО “Агентство “Хабар”. Правда, ответчик тут же опроверг слова К. Сахариянова, зачитав выдержку из интервью дочери президента “Юридической газете”. В нем депутатствующий лидер “Асара” говорила о том, что она вносит поправки в бюджет “Хабара” и утверждает его.

Ничего путного К. Сахариянов не сообщил и относительно телефонных номеров, принадлежащих Агентству “Хабар”, но пользуются которыми ряд СМИ, причисленные Алтынбеком Сарсенбаевым к тому самому медиахолдингу. Ничего удивительного истец не увидел и в географическом соседстве этих компаний. Он даже не знал (видимо, по статусу не положено), кому принадлежит здание по адресу: площадь Республики, 13, в котором по странному и удивительному стечению обстоятельств соседствуют “Хабар”, КТК, НТК, “Европа-плюс”, “Русское радио” и иже с ними. Оказалось, что владелец шикарного здания, выкупленного по цене
44 доллара за квадратный метр – некая фирма “Казцентр ТВ”. Причем почти
90 процентов акций учредителя этой организации принадлежали академику Мухтару Алиеву (не однофамильцу президентского зятя).

Впрочем, хозяева могут меняться – ими даже могут стать простой водитель или кто-то там еще. Но мы уходим от темы судебного заседания, как выразился бы сейчас судья Шарипов.

Они о нас

Можно, конечно, было привести еще массу примеров и доказательств тому, что медиахолдинг все же существует и в определенной степени влияет на внутриполитическую жизнь в стране. Но те, кто все же не верит глазам своим, пусть послушают европейских аналитиков.

А. Сарсенбаев привел в пример наблюдателей от ОБСЕ, где Казахстан стремится в 2009 году занять мес­то председательствующего, и где сейчас послом трудится муж Д. Назарбаевой Рахат Алиев. “Многие СМИ сосредоточены в нескольких частных руках и принадлежат холдингам, близким к президенту и его семье. Хотя Дарига Назарбаева, кандидат от партии “Асар” и ее лидер, временно отказалась от долж­ности председателя правления медиахолдинга “Хабар” на время предвыборной кампании, “Хабар” отдавал предпочтения пропрезидентским партиям”, – говорится в отчете. Также в документе приводятся всем нам знакомые цифры относительно того, в каких пропорциях во время прошлогодней предвыборной гонки освещалась деятельность пропрезидентских и оппозиционных пар­тий. Вы-то это помните.

Будем надеться, что мнение солидной международной организации, обильно подкрепленное фактами и цифрами, будет признано судом в качестве очередного доказательства исторических высказываний экс-министра информации. Ну а пока суд да дело, г-н Шарипов без перерыва на перекур объявил о начале прений.

Прения прениями…

Эту часть заседаний начала, как и положено, сторона истца. Неожиданно для всех юристы Агентства “Хабар” предоставили суду ряд документов. Некоторые из них якобы свидетельствуют о том, что Алтынбек Сарсенбаев, возглавляя министерство информации и культуры, знал обо всем, что происходит вокруг “Хабара” и “ОРТ-Казахстан”.

Получив на руки эти бумаги, сопредседатель “Настоящего АК ЖОЛА” усомнился в подлинности их происхождения – подпись была явно не его. Да и не мог министр подписывать документы, которые должно визировать другое лицо. Юрист “Хабара” заметил, что подпись со временем могла измениться, на что экс-министр парировал: “Я свои взгляды и подписи не меняю!”. Впрочем, “документ” с сомнительными подписями Сахариянов сразу же отозвал.

Истцы говорили много и громко. “Нам не нужно сенсаций”, – откровенничали они (что верно, то верно). Потом уверяли народ, что выигранные по процессу 50 миллионов они намерены потратить на благотворительность (кто бы сомневался). К. Сахариянов зачем-то демонстрировал самодельные плакатики типа “Хабар” – к ответу”, которые были изъяты судьей еще в начале второго заседания, а сейчас странным образом оказались в папке юриста. Впрочем, через несколько минут в руках одного из зрителей появился аналогичный, написанный от руки лозунг: “Дарига – душитель свободы слова” (глас народа, как говорится).

Коллега Сахариянова адвокат Любовь Балмагамбетова решила поведать собравшимся, почему аналогичный прошлогодний иск против
А. Сарсенбаева до суда так и не дошел. Оказалось, что им точно не было известно место прописки обидчика, который коварно (наши домыслы) скрывался от обличителей из АО “Агентство “Хабар”. Да, этого человека найти очень трудно. В следующий раз советуем истцам обратиться в какие-нибудь спецслужбы – они-то уж точно знают, где живет и прописан один из лидеров движения “За справедливый Казахстан” Хотя, по заверениям самого Алтынбека Сарсенбаевича, скрываться он и не собирался, а о его местонахождении знала даже сама Загипа Балиева (пом­ните такую?).

Отвечая на претензии истца, бывший министр подтвердил, что подписывал некоторые бумаги, связанные с “ОРТ-Казахстан”, но тогда он даже не предполагал, что его подпись будет использована для финансирования частного канала из бюджета. Тем более что в те годы речь шла об ОРТ, а не о “Первом канале-Евразия”. Ни о каких рекламных доходах от ретрансляции также не говорилось. Хотя доходы эти должны быть немалыми. По некоторым наблюдениям, рекламный бюджет “ОРТ+Евразия” составляет 80 миллионов долларов, из которых в бюджет республики не поступило ни цента, хотя канал финансировался за счет государства. При этом 20 процентов акций
“ОРТ+Евразия”, принадлежащих АО “Агентство “Хабар”, были проданы какой-то неведомой структуре всего за 800 тысяч тенге или приблизительно 6 тысяч долларов по нынешнему курсу.

Мы говорим “Хабар”…

Справедливости ради следует добавить, что Алтынбек Сарсенбаев в ходе своего выступления не раз заявлял, что он тоже несет ответственность за произошедшее – наряду с президентом и другими высшими должностными лицами. Но дело не в этом.

Адвокат ответчика Сергей Уткин, когда пришла его очередь выступать, буквально на пальцах объяснял, почему иск “Хабара” нельзя принимать к рассмотрению. В который раз он уже говорил, что если понятия “медиахолдинг” в Гражданском кодексе нет, то это не говорит о том, что слово это употреблять нельзя.Ко всему прочему ни адвокат, ни суд, ни присутствующие так и не уяснили, в чем именно получило моральный вред Агентство “Хабар”. Зато третий день слушаний по этому делу родил новый афоризм, изреченный А. Сарсенбаевым: “Мы говорим “Хабар”- подразумеваем Дарига, мы говорим Дарига…”

На этом прения сторон завершились.

Уже после заседания мы обратились к Алтынбеку Сарсенбаеву с вопросом относительно странных “документов”. Вот что он нам ответил:

- Это абсолютная ложь. Мы затребуем этот документ, передадим его на экспертизу, а затем начнем расследование. Потому что, пользуясь тем, что министр находится в подчинении Н. Назарбаева, они могут подделать любые документы, подставляя меня суду. Это уголовное дело! По-моему, мы с адвокатом Сергеем Уткиным все доказали. Доказали больше, чем требовалось. Ну а решение теперь за гражданской позицией и совестью судьи.

Мирас
НУРМУХАНБЕТОВ