По принципу “или-или”

Казахский язык нуждается в возвышении. Но не за счет принижения других

Уже более 13 лет Казахстан – независимое государство. И если обзавестись такими символами как флаг, герб, гимн, национальная валюта удалось сравнительно легко, то приобретение казахским языком статуса государственного в полной мере еще не состоялось. Да и мгновенно, принятием закона, госпрограмм, это произойти не могло. Можно сменить все вывески, раздать населению новые паспорта и обменять старые деньги на новые. Но нельзя научить языку, просто постановив: “Ну-ка, все дружно заговорили по-казахски!”

То, что это невозможно, понимала и власть, а потому не стала излишне форсировать события и принимать скоропалительные решения, попахивающие нарушением прав человека и дискриминацией, как это произошло в Прибалтике.

Прошло 14 лет. Кто-то, как правило называющий себя “истинным патриотом”, считает, что государство зря пошло по пути постепенного повсеместного внедрения казахского языка. Дескать, надо было совершить мгновенный переход, а кто не спрятался, как говорится, мы не виноваты. Другие, трезво смотревшие и смотрящие на ситуацию, придерживаются мнения, что торопиться не надо, и рассматривают нынешнее положение дел, как вполне закономерное.

Само государство постоянно занимается казахским языком. Вернее, в большей степени делает вид, что занимается. Еще вернее –спускает сверху директивы о том, когда, где и кто должен полностью перейти на государственный язык, проводит круглые столы, конференции, семинары и конкурсы, мало следя за тем, насколько эффективно население вообще овладевает казахским языком. И прежде всего население, относящееся к нетитульной нации.

Вопрос государственного языка периодически поднимается на страницах СМИ и столь же периодически отходит на второй план. Однако на прошлой неделе произошли три события, которые вновь заставляют обратиться к этой теме. Это заявление акима Астаны Умирзака Шукеева на собрании движения “Государственный язык”, интервью Олжаса Сулейменова газете “АиФ Казахстан” и его же выступление в программе “Точки над i” на “31 канале”, а также слушание по делу “Кенесары Каптагаев против частных телеканалов”.

17 марта Национальное информационное агентство “Казинформ” сообщило едва ли не сенсационную новость, цитата: “Аким столицы больше не будет подписывать документы, если они составлены не на государственном языке”. И далее: “Отныне аким города Астаны Умирзак Шукеев не будет подписывать документы, представленные не на казахском языке”.

Неизвестно, то ли в “Казинформе” неправильно поняли господина Шукеева, то ли решили поймать сенсацию, но из логики этого сообщения следует, что аким столицы теперь будет подписывать документы, поданые только на государственном языке, после чего, естественно, встал вопрос: что делать тем, кто не умеет писать документы на казахском языке? И не только документы, а вообще не умеет.

Но, скорее всего, У. Шукеева не так поняли, и он всего лишь ратовал за то, чтобы документы составлялись не только на русском, но и на государственном языке, однако никакого пояснения не последовало, и резонанс это заявление вызвало немалый.

Наше государство очень гордится тем, что делопроизводство в областях постепенно переводится на государственный язык. Атырауская, Западно-Казахстанская, Южно-Казахстанская, многие районы Акмолинской области… Наверное, это правильно. Однако какой в этом смысл, если в той же Атырауской области только 15 процентов документооборота ведется на казахском. Каким образом такое возможно? Просто в область из той же Астаны и из других регионов документы приходят на русском, и ответы соответственно тоже отправляются на русском.

То же самое с проведением совещаний в госучреждениях, пресс-конференций чиновников и других подобных мероприятий. Их теперь тоже стараются проводить только на казахском языке. Невзирая на то что в зале могут присутствовать люди, не владеющие государственным языком.

Между тем, есть Конституция, в которой написано следующее:

“Статья 7. 1. В Республике Казахстан государственным является казахский язык.

2. В государственных организациях и органах местного самоуправления наравне с казахским официально употребляется русский язык” .

Есть ко второму пункту упомянутой статьи и разъяснение:

“Согласно Постановлению Конституционного Совета РК от 8 мая 1997 года N 10/2: “Данная конституционная норма понимается однозначно, что в государственных организациях и органах местного самоуправления казахский и русский языки употребляются в равной степени, одинаково, независимо от каких-либо обстоятельств”.

Думаю, значение слова “однозначно”, даже если оно употребляется не Владимиром Жириновским, никому объяснять не надо.

Да, мне могут напомнить, что граждане республики обязаны владеть государственным языком, но только сделать это в Казахстане не так просто, как может показаться, исходя из красивых речей и цифр чиновников.

Обратимся все к той же
Ст. 7 Основного закона. Вот ее третий пункт:

“3. Государство заботится о создании условий для изучения и развития языков народа Казахстана”.

Условия действительно создаются, только правила игры постоянно меняются. Небольшая личная вставка. Я начал изучать казахский язык в детском саду. Сейчас могут много говорить о том, что казахскому языку не уделялось в Советском Союзе должного внимания. Может, и не уделялось, но в детсаду мы его изучали. То, что хоть на каких-то знаниях, полученных там и в начальных классах школы, можно ставить крест, я понял после 1991 года, когда активно начали переводиться доселе не имевшие перевода слова.

Ну да ладно, начнем все сызнова. То, что и на знаниях, полученных в старших классах, можно фактически ставить все тот же крест, я понял, когда процессы создания новояза приняли просто устра­шающий характер. То, что государство вряд ли хочет, чтобы я знал казахский язык, я понял на последнем курсе университета. Понял по полной незаинтересованности преподавателя.

В итоге с того момента, как я начал изучать язык, его словарь, мягко говоря, существенно изменился. Слава богу, хоть грамматика осталась прежней, но без слов-то никуда! Причем, зачастую новояз носит абсурдный характер. Чтобы не быть обвиненным в незнании предмета, сошлюсь на О. Сулейменова. Вот отрывок из его упоминавшегося интервью “АиФ Казахстан”:

“В терминологической комиссии странные люди сидят. Я 50 лет играю в волейбол, и вот читаю: Октябрь Жарылкапов был первым тренером нашей национальной сборной по ручному мячу. Это волейбол они назвали “ручной мяч” – так буквально переводится с казахского новый термин. А куда тогда девать настоящий ручной мяч – гандбол? Меня не устраивает, чтобы фортепиано называли “сундуком кюев”. Пусть будет фортепиано, пианино, рояль. Они все эти три инструмента переводят одним словом. Этим самым очень обедняют язык. В каждом языке должен быть пласт международной лексики. Тогда даже разноязычные люди поймут друг друга. Русский язык тоже испытывал в свое время нападки невежественных лжепатриотов, которые калоши называли мокро­ступами, а фортепиано — тихо­громом. Не прижилось все это”.

Да, не прижилось, но ведь нынешние новоязовцы утверждают свои “детища” для общего употребления. Возьмите русско-казахский словарь астронома или физика (таковые уже давно имеются в книжных магазинах) – уверяю вас, узнаете много интересного.

Помимо указанного выше момента, для изучения языка необходимы толковые методики его преподавания. Вот уж действительно притча во языцех! 14 лет бьются, а разработать не могут. Даже у президента уже нервы не выдержали, и в октябре прошлого года на съезде работников образования и науки в Астане он сказал буквально следующее:

“Не можете создать свою методику, разработайте ее на основе зарубежных”.

Сказано – сделано. В феврале был презентован учебник, написанный учителем Канатом Ибрагимовым. Говорят, пособие, состоящее из трех книг и аудиодисков, способно помочь выучить казахский язык в короткие сроки. Поживем – увидим, ведь сколько таких канатов ибрагимовых уже было.

Третье необходимое условие – заинтересованность самого человека в изучении языка. Она же может появиться только при условии заинтересованности государства. На первых порах власть проявляла недюжинное рвение в этом вопросе. Обещали повышение зарплаты тем, кто будет успешно изучать казахский язык, прочие преференции, теперь же все скатилось к старым проверенным, но ничуть не действенным методам.

К чему теперь сводится участие государства? Закон “О языках” приняли? – Приняли! Перевести дело­производство на госязык постановили? – Постановили! Конкурсы и смотры успехов граждан некоренной национальности, во время которых произносятся заученные по бумажке тексты, проводятся? – Проводятся! Какие-никакие учебные программы в учебные заведения спустили? – Спустили! Новые школы с обучением на казахском языке открываются? – Открываются! Вот, собственно, и все наше властное дело. А работает все это или не работает – это уже не наше власт­ное дело.

И судится теперь гражданин Каптагаев с тремя частными телеканалами по поводу несоблюдения положения о равном вещании на русском и казахском языках. Понять
К. Каптагаева можно. Можно понять и телеканалы. Ну нет у них коммерческой заинтересованности, чтобы в прайм-тайм ставить передачи на госязыке, вот и пихают их после полуночи. Причем, как правило, в двух ипостасях – концертной и в виде фильма “Воскресный папа” или какой-нибудь другой затертой до дыр ленты. А государство сбоку припеку: постановило по 50 процентов того и другого языка и нормально. Вот и судится господин Каптагаев не за то, чтобы каналы выполняли закон, а за собственный моральный ущерб, оцененный ни много ни мало в 100 млн. 800 тыс. тенге. Каков привет, таков и ответ.

Между тем, государство-то сбоку, а нам со всем этим и во всем этом жить. И последствия могут быть самые печальные. Это только в благодарных посланиях президенту и праздничных репортажах на “Хабаре” и “Казахстане” на Наурыз и 1 Мая у нас национализма и шовинизма нет. Есть. Не в таких масштабах, в каких он цветет буйным цветом в Прибалтике или в той же России, но есть. Зайдите на любой интернет-форум. Посмотрите соответствующие темы. Всегда найдется не один человек, который скажет: “Не желаете учить язык – валите отсюда!” И всегда найдутся другие, которые в качестве истины в последней инстанции назовут Жириновского.

И власть, к сожалению, на словах строя дружный многонациональный Казахстан, на деле способствует размежеванию в обществе. Невнятной языковой политикой; недавними попытками внести в закон об образовании поправки, согласно которым выпускники русскоязычных школ смогут поступить в вузы республики только сдав экзамен по казахскому языку; политикой в отношении оралманов, отличившихся только тем, что в своей прежней стране не сумели ничего добиться, зато здесь получают помощь от государства, которую многие люди, долгие годы трудившиеся на страну, так и не дождутся; фактическим отстранением от властных структур лиц некоренной национальности в силу того же незнания языка…

Нет, я не против изучения казах­ского языка и его повсеместного внедрения, просто делать надо все не по рецепту нынешнего посла России на Украине Виктора Черномырдина “Хотели как лучше, а получилось как всегда”, а по-другому. Какому? Лучше живого классика не скажешь:

“Статус казахского языка действительно нуждается в возвышении. Но не за счет унижения русского, который обладает конституционными правами языка межнационального общения… Я верю в то, что многие защитники казахского языка действуют искренне, что они по-настоящему озабочены… Язык в свое время стал жертвой общей идеологии интернационализма. Тогда национальное противопоставлялось интернациональному, так же как частная собственность – коллективной.

Но вот мы отмахнулись от коллективного, а новую идеологию индивидуализма еще не выработали по-настоящему. А может, не надо было с маху отказываться и от колхозов, и от интернационализма? Я всегда был против подхода “или-или”. Надо постепенно к “и-и” прийти. И то и другое – в каких-то пропорциях. А пропорции выработаются по ходу, они не в головах рождаются – они в жизни, в практике”.